— Аники! Аники! — Хирото бежал навстречу байку, и пыль облепляла его щиколотки — угловатые, тонкие. Такеру пришлось резко тормозить, стиснув руль до боли. Сердце колотилось в ушах.
— Совсем безбашенный?
— Аники, — Хирото подлетел к нему и застыл в миллиметре — Масаки бы давно бросился на шею, и хорошо еще, если бы не повалил на землю. Хирото просто осматривал жадно, как смотрел всегда, когда Такеру возвращался с драк и рейдов. — Ты вернулся, аники...
— Да.
— Надолго?
Такеру приглушил мотор и пожал плечами. Слез с байка. Ныло в груди от тоски. Навсегда — таяло дымкой быстрее, чем проносилось в мыслях желанием. Невозможно, никак, он избрал другой путь. Привязанность мешала, и требовалось поставить во всем этом точку. Такеру откладывал до последнего.
— Пожрать есть чего? Я сейчас и слона съем.
— Было. Я скажу Масаки.
— Скажи. А я пока загоню зверя в гараж. И вот еще, — Такеру сунул руку за пазуху, извлекая толстый конверт, — это тоже передай Масаки. Пусть распределит на текущие расходы, ну и вам на развлечения.
Раньше Такеру привозил им по данго, или жареному осьминогу, или россыпь ягод, но они быстро выросли, и вроде как получалось неловко покупать вкусности на рынке «для мелких братишек». Сначала Масаки странно реагировал на конверты, будто насквозь видя черноту денег, но потом Такеру стал появляться в доме слишком редко, чтобы радоваться чему-то еще, кроме его присутствия.
***
— Такеру, не спи в кресле, неудобно ведь, — Масаки потормошил его за плечо, и Такеру встрепенулся. Заснул? Только ведь слушал радостную трескотню обо всем на свете, кивал даже, задавал вопросы. И Масаки отвечал воодушевленно, размахивая руками, разгуливая по гостиной. Когда Такеру успел отключиться? Улыбка склонившегося Масаки резала солнечностью. В ласковом сумраке дома особенно заметная, особенно нежная.
Масаки все-таки сшиб Такеру с ног — на пороге той самой гостиной.
— А где Хирото?
— Ушел смотреть передачу про расследование паранормальных явлений. Почему-то в последнее время он ими одержим!
Такеру хмыкнул. Он знал Масаки с пеленок. И его богатое живое воображение, способное подстегнуть любого, даже самого бесчувственного чурбана. Что говорить про Хирото — клубок эмоций, раздуваемый с полпинка. Масаки наверняка ляпнул что-нибудь про таинственное исчезновение магазинчика на углу и сразу забыл. А Хирото заморочился. Хирото часто всё усложнял. И докапывался до сути.
— Чем бы дите не тешилось...
— Такеру, сколько ты будешь с нами? Я... мы не можем удержать тебя, но хотя бы сходить куда-нибудь вместе... Мы так давно нигде не были втроем! А помнишь парк аттракционов? Хирото строил из себя крутого, а потом обнимался с унитазом. Но мы ужасно за него переживали. Он напоминал привидение!
Ты можешь удержать меня — проглотилось-зажевалось-спряталось.
Такеру поднялся из кресла.
— Я уеду завтра.
Не стоило затягивать: чем дальше — тем становилось сложней.
***
Они провожали его вдвоем.
— Такеру, удачи! — Масаки вскинул кулак как ни в чем не бывало. Словно не у него глаза вчера походили на зеркальную гладь. Масаки умеючи запихивал внутрь себя всё негативное, злое, волнующее душу — во что оно там фабриковалось, Такеру не хотел думать и знать.
— Возвращайся. Мы ждем тебя, — а Хирото безжалостно бил по больному.
Такеру через силу кивнул. Очень хотелось уехать с концами — и не разрываться больше, не томиться. Не жить двойной жизнью. Сосредоточиться на самом главном и самом важном.
Такеру далеко не о всем рассказывал братьям. Не потому, что не доверял, а ради их безопасности. Увы, он знал, как якудза проворачивают дела, как не гнушаются ничем и никем. Угроза семье — один из самых эффективных способов добивания своего. Можно выдержать изнуряющие пытки, можно выдержать голод и холод, можно выдержать даже смерть. Но почти невозможно выдержать, если перед твоими глазами издеваются над самыми близкими и любимыми людьми. Такеру ни за что на свете не желал братьям такого.
Он всякий раз рисковал и всякий раз давал обещание, что этот — последний.
А потом Масаки улыбался, Хирото хмурился — и в их таких разных, тепло-колючих объятиях Такеру чувствовал себя защищенным надежной стеной, которой не страшен и самый сильный дождь. Только у якудза было другое оружие — огонь... И не стоило, не стоило, не стоило испытывать его мощь. Раз уж их пути схлеснулись — Такеру собирался во всем разобраться сам.
Однако прежде чем исчезнуть, нужно было подумать о будущем мальчишек.
***
— Развозить товары?
— Да, вы будете высококлассными курьерами. Доставка качественно и быстро.
— А что мы будем доставлять? — Масаки изучал визитку с крайне серьезной миной.
— Как повезет. От свадебного торта до маленьких аллигаторов.
— Аллигаторов?..
— Мало ли у кого какие пристрастия. Я за других ручаться не могу, — Такеру усмехнулся, прикрыв глаза. Он провозил и чего похуже зубастых пресмыкающихся... «Мюген» тоже вряд ли промышляли плюшевыми медвежатами, однако байкеры, любящие свободу и ветер, — неплохой союзник и надежный тыл.
— Аники, с чего вдруг ты нашел нам работу?
— Большие уже, — Такеру ожидал вопроса и тщательно подготовился. — Да и что дурью маяться и без дела гонять, когда можно совместить приятное с полезным.
— Хирото, это же круто! О нас все узнают. «Братья Амамии — легендарная курьерская доставка!»
— Не слишком ли ты загнул? — Такеру не сдержал смех, охватившей такой непривычной — забытой — щекочущей волной. — Подобного даже обо мне не говорят.
— Несправедливо! — Масаки едва не скакал по комнате. — Ты ведь самый крутой и самый лучший в мире брат!
Хирото поджал губы, соглашаясь молча.
— Для вас, — Такеру стоило усилий не притянуть к себе два по-разному мечущихся недоразумения. — Для остальных я просто Такеру.
— Ты счастлив быть таким? — Хирото снова нечутко и бесстрашно проникал в душу.
Такеру смотрел на него — слегка нескладного, колкого, внимательно-жадного — и не знал, как признаться, как сказать так, чтобы не выглядеть жалким трусом. Нет, отвечал он мысленно, нет, я не счастлив, но я исполняю свой долг.
— Мое счастье — знать, что вы счастливы и живы. Что вы невероятно сильны и приводите в трепет многих. Что ваши байки подобны несущимся хищным птицам. Я уже хочу на вас таких посмотреть.
— Так и будет, Такеру, так и будет, — Масаки улыбался и украдкой протирал уголки губ.
— Главное — хвали нас за успехи дома и не на бегу. Мы сделаем таблицы достижений.
— Правда?.. Ого, Хирото, ты гений!
Такеру уезжал на солнце, байк ревел, и сердце сжималось тисками. Будет ли все в порядке? Справятся ли они без него? Куда и к каким людям приведут их дороги? Можно было присматривать за ними, но тогда снова появится риск сорваться. Желание вернуться и никуда больше не уезжать. Нельзя-нельзя-нельзя... Такеру успел слишком глубоко завязнуть в грязи и крови.
Стройте свое счастливое будущее вдвоем. Я люблю вас. Прощайте.
Жаль, у Такеру так и не хватило решимости сказать это вслух.
